Беларусь
Понятие гендера становится все более гибким в западном обществе. Но в Беларуси любая идентичность, кроме стерильной и одобренной авторитарным режимом, может иметь опасные последствия, особенно, если ты – трансгендер.
Катя Барушка
автор
Биргит Пюве
фотограф
Эстония:
Сказка о двух языках
Литва:
Жизнь в “атомном городе” Висагинас
Украина:
Война на сцене
Латвия:
Современные герои Латвии
Молдова:
Молдавский коктейль
Минск — Алина идет домой по величественным советским улицам Минска, столицы Беларуси. Её сильная, но несколько застенчивая фигура, одетая в простую чёрную одежду, отражается в витринах магазинов гламурных западных брэндов. Её объемные вьющиеся волосы и цветастые полосатые носки контрастируют с серым окружением.
Десять лет назад Алина приехала в Минск из маленького провинциального городка в поиске работы и в поиске своей собственной идентичности. Отучившись в ПТУ, расположенном неподалеку от ее деревни, теперь она зарабатывает на жизнь ремонтируя квартиры и выполняя небольшие строительные работы для частной фирмы.
Кажется, что и ее внутреннее «я» тоже находится на стадии строительства.
Алина живет в холодной, пыльной квартире, которую ремонтирует за плату. Она спит на старом матрасе, лежащем на голом полу, хранит свои вещи в ветхом шкафу и стирает в ведре. Для нее очень важно иметь официальную работу, иначе ей придется платить налог для безработных – так называемый «налог на тунеядство», недавно введенный правительством. Нервно улыбаясь, она просит нас не говорить с ней по-английски перед домом, в котором она живет: «Пожалуйста, говорите тихо. Соседи и так относятся ко мне с подозрением, я не хочу привлекать еще больше внимания».
Алина родилась мужчиной 33 года назад. В стране, где все, что не разрешено, запрещено, решение жить в соответствии со своим собственным ощущением половой идентичности является ярым актом неповиновения, вызовом государству и поводом для раздражения в обществе.
Президент Александр Лукашенко, усатый диктатор Беларуси, ностальгирующий по советскому прошлому, является самым узнаваемым символом Беларуси на Западе. За более чем два десятилетия своего правления он сумел вывести Беларусь на верхние строчки всех рейтингов стран, нарушающих права человека. Серия таинственных исчезновений его видных политических оппонентов в начале 2000-х гг., насильственное подавление мирных протестов, жёсткий контроль над СМИ и практика смертной казни являются частью белорусской действительности.
После президентских выборов 2010 года, семеро из девяти оппозиционных кандидатов, участвовавших в предвыборной гонке вместе с Лукашенко, были обвинены в совершении уголовного преступления – организации массовых демонстраций. Официально же, его рейтинги никогда не опускались ниже восьмидесяти процентов, а независимая социология в стране работать не может. Последние мирные протесты, последовавшие за острым экономическим кризисом в 2011 году, вывели десятки тысяч людей на улицы, но за ними быстро последовали сотни арестов и статус кво всенародной поддержки правителя был восстановлен.
«Здесь любое учреждение хочет решать, как я должна жить, – говорит Алина. А все, чего я хочу, – это сменить мой паспорт и самой заботиться о моей жизни». Для того, чтобы официально сменить пол, трансгендеру необходимо зарегистрироваться в психиатрическом центре. Только после тщательного медицинского исследования, проведенного специальной комиссией представителей Минобороны, Минобразования, Минюста, МВД и Минздрава, желающему сменить пол дается зеленый свет. После полутора лет стараний и соблюдения правил, человеку разрешается сделать операцию по смене пола бесплатно, что редко случается в других странах. Первая операция по смене пола была проведена в Беларуси в 1992 году, в то время, как однополый секс между мужчинами оставался уголовным преступлением до 1994 года. Согласно статистике, с тех пор от 70 до 150 человек перенесли операции по смене пола.
Однако, Алина решила не следовать государственному плану. Это решение дает ей больше личной свободы, но одновременно означает отсутствие официального признания ее выбора. И вынуждает покупать лекарства для проведения гормональной терапии на черном рынке. В этом, жизнь Алины похожа на жизнь остальных жителей Беларуси – если она позволяет государству о ней заботиться и контролировать ее, то ее базовые потребности будут удовлетворены.
Если же она решит действовать самостоятельно, то ее будут считать нарушителем общественного порядка, одним из тех, для кого произвольное лишение свободы, цензура в СМИ, страх насилия или даже смерть являются жестокой реальностью. Как, например, для Николая Статкевича, одного из независимых кандидатов на президентское кресло в 2010 году, который провел в тюрьме пять с половиной лет. Или для борца за права человека и кандидата на Нобелевскую премию Алесь Белятского, заключенного в тюрьму на три года по запутанным обвинениям в уклонении от уплаты налогов его правозащитной организацией, которая помогает тысячам людей, выступающим против действующего режима.
Последняя попытка ЛГБТК-сообщества создать свою собственную организацию имела место в 2013 году. В результате, 69 из 72 членов-основателей были вызваны на допрос в КГБ (спецслужба Беларуси до сих пор носит это название). С тех пор некоторые участники покинули страну, другие ушли в подполье. Работать же от имени незарегистрированной организации считается уголовным преступлением, которое может повлечь за собой срок до двух лет лишения свободы.
Недавно появилась новая инициатива, призванная помочь ЛГБТК-подросткам и их семьям. Сейчас они предпринимают попытки официально зарегистрироваться. В стране, где представители ЛГБТК-сообщества рискуют быть забитыми до смерти, такая организация очень нужна.
Эта грустная реальность кажется несовместимой с атмосферой современного центра Минска, полного кафе и казино. По напутствию правительства, да и следуя мировым трендам, молодые люди в своем поиске самоидентичности обращаются к консьюмеризму. Белорусы могут похвалится наибольшим количеством выданных Шенгенских виз на душу населения, поэтому многие в стране знают, как выглядит модная европейская жизнь. Но без настоящей либеральной атмосферы минские заведения остаются лишь бледной имитацией западной светской жизни.
В августе полиция устроила рейд на улице самых модных и дорогих ресторанов в Минске и арестовала десятки людей, которые вышли покурить со стаканчиком пива. Находиться нетрезвым в общественном месте в Беларуси запрещено. Хотя белорусы являются одними из лидеров по потреблению алкоголя в мире. И куда бы вы ни пошли, вы без труда встретите пьяных людей. Но вместо уставших рабочих, живущих на окраине, власти решили наказать хипстеров, которые хотят скрыться от окружающей действительности, прячась в модных барах. Неудивительно, почему Алина не любит никуда ходить. «Здесь есть только одно или два места, где я чувствую себя хоть минимально комфортно. Они могут выглядеть мило, но только для иностранных посетителей. Я знаю, что это всего лишь фасад».
«Моя собственная мать ненавидит меня за то, что я хочу быть собой. Мне всегда напоминают, что я рождена мужчиной и нет никого, кто бы уважал мой выбор. Ни дома, ни на работе. Так лучше». Свою семью Алина видела в последний раз четыре года назад. Она регулярно разговаривает по телефону со своей сестрой, но эти разговоры часто заканчиваются ссорами. Она не поддерживает контакт со своими старыми друзьями. В их родном городе её сестра работает дояркой в местном колхозе и зарабатывает 80 долларов в месяц. Алина хочет жить именно в Минске.
Призрачный город с тысячелетней историей, столица, частично разрушенная во время Второй мировой войны, а затем почти полностью разрушенная по указу Сталина. Дух коммунизма требовал жертвы для того, чтобы мог быть построен совершенно новый город во всем его советским великолепием. Фотограф Артур Клинов говорит, что Минск был призван служить воротами в Советскую империю, – производить впечатление своими широкими, чистыми улицами, но одновременно оставаться провинциальным и маленьким, так чтобы не затемнять Москвы. Многим Минск может показаться мертвым городом с его пустыми площадями и дворцами, где прохожие – это просто часть декораций.
Для Алины самым большим преимуществом Миска является то, что здесь никто не знает, кем она была раньше.
Она поняла, что родилась в «неправильном» теле и, возможно, в «неправильной» стране.
Для Алины самым большим преимуществом Миска является то, что здесь никто не знает, кем она была раньше. В столице она может зарабатывать примерно 250 долларов в месяц. По крайней мере 40 долларов необходимы ей для поддержания её гормональной терапии.
Когда её спрашивают, такой ли она представляла свою жизнь, Алина отвечает, что жизнь сейчас лучше, чем она представляла себе ее в 90-х, когда ещё была маленькой. Уже тогда она поняла, что родилась в «неправильном» теле и, возможно, в «неправильной» стране. Тогда она, конечно, никогда бы не призналась в этом публично.
«Вы когда-нибудь слышали о принудительном психиатрическом лечении? Это все, что меня ждало в маленьком городе. Я слишком боялась высказываться откровенно. Было достаточно того, что мой отчим бил меня без причины. Впервые я поняла, что я не единственная в мире такая в 2000 году, когда я прочитала рекламное объявление в подростковой газете, предлагающее желающим сменить пол».
В Беларуси пока сложно почувствовать «дух ЛГБТК-сообщества». Алина и сама негативно отзывается о «двух единственных существующих группах», обиженная тем, что они не знают, как помочь ей. Это частая жалоба на многие организации гражданского общества в Беларуси. Возможно, это и есть самое страшное последствие социально ориентированного диктаторства. Из-за индивидуальных конфликтов и личных требований люди не хотят объединиться в борьбе за общее дело.
В Беларуси не имеет значения являешься ли ты трансгендером, протестантом или играешь альтернативную музыку. При режиме, который борется с индивидуальностью, любой способ быть верным самому себе является актом неповиновения. Но если ты играешь по правилам Лукашенко, есть надежда на то, что тебя оставят в покое. Алина сделала смелый выбор: жить своей собственной жизнью в согласии с собой. Поступая так, она достигла более глубокой свободы, чем та, которая доступна выбравшим примирение с режимом.
Однако её смелость не победила её страха. «Я боюсь начать романтические отношения, – признается она. – Если мне удастся убедить кого-то в том, что я женщина, а потом он нечаянно узнает правду, он не изобьет меня. Он меня убьет».
